Как изменится инвестиционный климат на фоне COVID-19

По мере того, как мировая экономика вступает в «новый нормальный» режим, а также, вполне вероятно, в глубокий спад, все более заметным становятся новые условия, к которым придется адаптироваться предприятиям и странам, а также новые возможности, которые могут привести к большому успеху.

Пандемия Covid-19 привела к потрясениям как в цепочках поставок, так и в потребностях потребителей, что непременно негативно повлияет на инвестиционный климат и межотраслевые вложения. Конференция ООН по торговле и развитию (UNCTAD) предсказала, что в 2020 году глобальные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) составят менее 1 трлн долларов – это минимальный показатель с 2005 года.

«Что касается прямых иностранных инвестиций, наши основные ожидания заключаются в том, что мы столкнемся с кредитными ограничениями на рынках недвижимости, что снизит объемы капитальных затрат и количество запускаемых проектов, заставляя инвесторов проявлять более избирательный подход в своих международных проектах», – говорит Андрес Абадия, старший специалист по международной экономике в консалтинговой компании Pantheon Macroeconomics.

«Общая же тенденция заключается в том, что в текущем году и в начале следующего ожидается резкое ухудшение ситуации с ПИИ из-за шокового состояния спроса и предложения. Коронавирусный кризис, скорее всего, ударит по ПИИ посредством воздействия на бюджеты стран и/или международных финансовых ограничений. И многие страны переосмысливают свои проекты капиталовложений, чтобы уменьшить их уязвимость перед глобальными потрясениями из-за резкого сокращения ВВП», – добавляет он.

Действительно, во многих странах в 2020 году произошло резкое падение ВВП, а в последнем докладе Организации Объединенных Наций по экономическому прогнозу (OECD) об экономическом прогнозе указывается, что высока вероятность глобального сокращения ВВП на 6% в годовом выражении. Одновременно в странах OECD прогнозируется рост уровня безработицы до 9,2% по сравнению с 5,4% в 2019 году. И столь значительные изменения обусловлены только одной волной инфекции – а ведь эксперты не исключают вероятность повторного усугубления эпидемиологической ситуации.

Тем не менее, в докладе говорится, что «если произойдет вторая вспышка, которая приведет к возвращению к ограничительным мерам, можно ожидать, что мировой экономический рост резко упадет на 7,6% в 2020 году, а затем увеличится на 2,8% в 2021 году. На своем пике безработица в странах OECD будет более чем в два раза выше, чем в предыдущие годы, с небольшим восстановлением в следующем году».

Вне силы переговоров

По словам Роба Карнелла, главы отдела исследований и главного экономиста сингапурского филиала ING Bank, высокий уровень безработицы и застойная экономика означают, что у рабочей силы будет меньше возможностей для ведения переговоров.

«Шансы спорить о заработной плате из года в год остаются относительно небольшими, что должно повлиять на покупательскую способность и реальные доходы», – говорит он. – «Даже если в ответ на перебои с поставками произойдет единовременный всплеск инфляции, он с большой вероятностью откатится назад до ещё меньшего уровня, чем был до вспышки COVID-19».

 «Я думаю, что стагфляция как перспектива будет в некотором смысле значительной, поскольку будет некоторое увеличение номинальной заработной платы, и это будет означать, что домохозяйства выиграют, получив улучшение соотношения доходов и долгов. Правительства также выиграют, так как сокращающаяся инфляция несколько «дефлирует» падение ВВП. Впрочем, на практике это вряд ли осуществимо, потому что у нас нет механизмов, которые способны вызвать ценовой шок в инфляционной спирали “зарплата-цены”, а без этого невозможно добиться стагфляции», – добавляет Карнелл.

По словам главного экономиста NS Media Group Гленна Баркли, когда уровень безработицы будет расти, предложение рабочей силы будет опережать спрос, что приведет к снижению возможности обсуждения заработной платы. «Многие из наиболее пострадавших секторов, таких как туризм и авиалинии, используют труд множества низкооплачиваемых и менее квалифицированных работников. Чтобы такие люди могли восстановить работу, им необходимо, чтобы эти отрасли начали приходить в норму, поскольку у них в силу низкой квалификации практически нет возможностей для перехода в более устойчивые сектора», – добавляет он.

Главный экономист Pictet Asset Management Патрик Цвайфель говорит, что может потребоваться значительное увеличение минимальной заработной платы на законодательном уровне, чтобы фактически перейти к устойчивому периоду стагфляции. Он объясняет, что более высокий МРОТ означает более высокие издержки производства, которые фирма будет передавать потребителям в виде более высоких цен, но в отсутствие сильного роста повышенная минимальная зарплата будет означать рост безработицы, поскольку это может помешать людям, которые были бы готовы работать за меньший оклад, выйти на рынок труда.

Однако Цвайфель добавляет, что риск стагфляции довольно ограничен, за исключением стран с популистскими правительствами.

 «По сравнению с более традиционными правительствами, популистская повестка дня имеет тенденцию отдавать предпочтение четырем экономическим политикам, которые являются краткосрочными и в которых долгосрочные последствия обычно игнорируются. К таким политикам относятся увеличение расходов, снижение налогов, ограничение иммиграции и создание торговых барьеров».

Давление цен

Многие правительства сейчас разрабатывают пакеты экономических стимулов, чтобы помочь отдельным лицам и компаниям, пострадавшим от пандемии, преодолеть возникшие проблемы.

Тем не менее, утверждает Абадия, негативные факторы, вызванные серьезностью текущей рецессии, вероятно, компенсируют повышательное давление от внедрения таких пакетов стимулов и восстановления мировых цен на сырьевые товары.

Хотя цены на услуги таких предприятий, как учреждения общепита, авиакомпании и спортивные залы, будут неизбежно повышаться, чтобы компенсировать потери прибыли и обеспечить жизнеспособность предприятий, падение спроса, которое, вероятно, возникнет в этих сферах, должно сдержать под контролем это ценовое давление.

Однако перемещение производственных мощностей также может привести к росту цен, поскольку такой шаг может повысить себестоимость продукции, что, в свою очередь, спровоцирует повышение цен. Многие инвесторы стремятся уйти из Китая и расположить объекты ближе к источнику прямых иностранных инвестиций, либо в Центральной и Восточной Европе для привлечения европейских инвесторов, либо в Канаде и Мексике для тех, кто базируется в США. По мнению ряда экспертов, такая “миграция” может начаться и в пищевой отрасли. Компании, зависящие от внешних вложений, могут расценить такое перемещение более чем выгодным. К тому же, как мы писали ранее, пищевые производители, в особенности молодые, в последнее время стали очень привлекательным объектом для инвестирования.

 «Многие компании хотят уменьшить свои уязвимости с точки зрения собственной цепочки поставок и готовы повысить себестоимость продукции, чтобы застраховать себя от будущих рисков, создаваемых пандемией», – говорит Цвайфель. – «Однако есть компании, которые готовы взять на себя такие риски, поскольку у них будет конкурентное преимущество благодаря сохранению низких текущих издержек и максимизации прибыли. Следовательно, ускорение деглобализации совсем не предрешено».

Пандемия, по мнению европейских экспертов, действительно стимулировала раскручивание глобализации товарного рынка. Также она привела к росту популярности онлайн-коммуникаций, дистанционного обучения персонала и электронной коммерции. И предприятия, обеспечивающие такие услуги, получают благоприятные условия для привлечения дополнительных инвестиций в ближайшие годы. Хотя основные цифры в отношении ПИИ вызывают обеспокоенность – UNCTAD прогнозирует, что в 2020 году потоки сократятся на 40%, – каждый кризис несёт в себе возможности для развития. И для инвесторов, стремящихся диверсифицировать свои портфели, цифровые услуги являются ярким примером прибыльной отрасли в условиях всеобщего отчаяния. Активно переходят в digital-сегмент и многие пищевые производители – все шире используются онлайн-каналы дистрибуции, многие бизнес-процессы также выводятся в глобальную паутину.